Двух соседок из деревни Долгое Нину Юрьевну Чередниченко и Тамару Петровну Шмыгину (на снимке справа налево) много лет связывает дружба и теплые сестринские отношения. Поэтому, когда корреспондент «ВЧ» приехал в гости к юбилярше Нине Юрьевне, Тамара Петровна не на шутку заволновалась и пошла проверять, кто пожаловал к соседке в дом и по какому поводу, мало ли что… Дальше общение проходило уже  втроем, и из разговора мы узнали о том, что женщинам пришлось пройти в своей жизни, насколько их жизненные пути были трудными, со своими перипетиями и тяжелыми  испытаниями. Возможно, поэтому они и поддерживают друг друга на протяжении не одного десятка лет.

Нина Юрьевна Чередниченко 7 марта отметила свое 75-летие и очень была рада поздравлениям в связи со своей юбилейной датой.

— Особенно приятным был телефонный звонок от моего начальника, бывшего руководителя РУПС Антонины Васильевны Сивцовой,– говорит женщина.– Позвонила и поздравила меня. Приятно, что обо мне она помнит. Я очень уважаю ее как человека и как моего бывшего начальника. Также всегда с благодарностью вспоминаю Нину Лаврентьевну Осмоловскую, которая тоже руководила одно время работой районного узла почтовой связи. Мне очень посчастливилось работать под их руководством.

До выхода на заслуженный отдых Нина Юрьевна трудилась 12 лет почтальоном: разносила почту по одному из участков Лобчи и по деревне Долгая. Вспоминая это время, женщина рассказала, что ее сумка была всегда наполнена периодикой и корреспонденцией (письма, открытки, телеграммы).

— Я купила себе велосипед, с его помощью мне легче было передвигаться с одного населенного пункта в другой, — отмечает ветеран труда, —  ведь в то время почти в каждый дом нужно было доставить письма, журналы и  газеты. А вот зимой, когда мороз и много снега, конечно, ходила по своим адресатам пешком. Вначале шла в Лобчу — в отделение связи, получала на свой участок почтовые отправления и периодику и тогда уже разносила по домам.

Пожалуй, это время для Нины Юрьевны было не самым трудным по сравнению с другими периодами ее жизни, поскольку с самого рождения ей уготованы были испытания на прочность.

Родилась она в 1945 году, когда до окончания войны еще было чуть более полутора месяца. Нищета и голод – вот что говорит об этом времени женщина, вспоминая «лакомство» из гнилой картошки и растущий на полях козелец (скорцонера).

– Почему-то раньше щавеля не было возле деревни,– практически одновременно отметили собеседницы,– приходилось за ним ходить далеко в луг. А сейчас щавеля – сколько хочешь, и никто его не собирает. А мы ели вот этот козелец, нам было очень вкусно… А есть-то больше нечего было…

О событиях военного  времени Нина Юрьевна рассказала со слов ее покойной матери, которой пришлось несладко.

— Мой брат родился в 1943 году, — говорит женщина,– немцы еще были в деревне, а жители прятались в окопах. Малыш постоянно плакал без умолку день и ночь, мама не знала, что с ним делать. Односельчане попросили ее уйти из окопа, чтобы не выдавать их местонахождение. А то могли просто бросить туда гранату, и всем тогда был бы конец… Мама с плачущим ребенком бродила по саду. Подходил к ней немец с сочувствием: «Матка, киндер… плачет…». «Да, киндер, плачет,– отвечала она». Когда немцы отступали, деревню сожгли: крыши соломенные были, быстро загорались. Наш дом и соседский почему-то  уцелели, хотя их тоже поджигали. Тогда все, кто лишился жилья, нашли приют у нас и в соседнем доме. Потом люди построили свои землянки и перебрались в них.

Нина Юрьевна вспоминает о судьбе матери, которая прожила несчастливую жизнь. Ее муж, отец детей, не думал о семье, у  него были свои увлечения: игра в карты, алкоголь. Он даже побыл на войне. Получив  ранение, вернулся домой, поскольку имел еще и инвалидность, полученную на шахте до войны. Но это все не мешало ему вести образ жизни, далекий от нравственных ценностей и отеческих чувств к своим детям. Систематически избивал свою жену на глазах у детей, мог и прикладом ружья изувечить. Получая «шахтер-скую» пенсию, он не думал, что малышам нечего есть и одеть.

— Спасибо маме, благодаря ей у нас была еда, тетрадки в школу, — с тревогой в голосе говорит Нина Юрьевна,– а так не знаю, что бы делали.

Еще героиня вспоминает, как в то время земля была практически  на вес золота.

— Нам, на семерых душ, было выделено 25 соток,— негодует женщина, — нужно было посеять лен, коноплю, просо, пшеницу и картошку. А сейчас — вон сколько площадей пустует, сей что хочешь…Не хотят садить огороды.

Чтобы хоть как-то помочь матери, Нина Юрьевна, после того как ей исполнилось 14 лет, устроилась на кирпичный завод в Черикове, ездила на заработки в Украину по три сезона на прополку свеклы, где платили натуроплатой — семена подсолнуха, сахар, пшеница, мука. Дальше учиться девушка не пошла, посчитав, что семи классов для жизни достаточно. Устроилась в колхозную бригаду, работала затем дояркой, телятницей. Не повезло Нине Юрьевне в семейной жизни также, как и ее матери:  приходилось многое терпеть и со многим мириться. Поднимала троих детей, в чем ей помогали ее мама и сестры. Сейчас у ветерана труда пятеро внуков…

У Тамары Петровны Шмыгиной также была жизнь нелегкой, и сейчас на 82-м году своей жизни вспоминаются тяготы, лишения и нелегкие трудовые будни.

Родилась женщина в деревне Припечино, и когда началась война, ей было всего три года. В детской памяти запечатлелись многие моменты, связанные с этим периодом.

— Я хорошо помню немецких лыжников в белых маскхалатах, —  говорит Тамара Петровна. —  Помню, как припечинцы прятались от немцев в дубраве под Михлином. Моему деду было 105 лет, и он не захотел покидать свой дом, остался. Когда немцы отступали, сожгли всю деревню, и дед сгорел вместе с домом. Мы вернулись на попелище, мама собрала останки, все что осталось от нашего дедушки, в  детскую люльку и похоронила. Из всей деревни уцелела только клеть возле нашего дома, в ней ютились все деревенские. Поставили «буржуйку», ею отапливались зимой.

Послевоенная жизнь была также несладкой, и женщина, как и ее подруга, после семи классов вынуждена была идти работать. В 24 года она вышла замуж и вместе с мужем переехала в Долгую, детей они так и не нажили. Через двадцать лет совместной жизни Тамара Петровна овдовела. Второе замужество тоже ничего хорошего ей не принесло: десять лет от нового мужа она терпела побои, потом разошлись. Сестра женщины умерла, а о тяжелобольном племяннике в Москве у нее нет никаких сведений. Вот и получается, что ее семья на протяжении многих лет – это ее соседка Нина Юрьевна, с которой они сейчас коротают время.

— Мы всегда стараемся помогать друг другу, — говорят женщины,– то картофель посадить, скопать урожай. Одна легла в больницу —  вторая доит корову. Вот так и живем по соседству.

В разговоре с корреспондентом Нина Юрьевна и Тамара Петровна не без досады  посетовали на то, что в их деревне стало меньше жилых домов, и молодежи не прибавляется.

— А ведь у нас было около 80-ти домов, — не без грусти вспоминают женщины,— столько же коров было во дворах. На окраине был свой клуб, небольшая больница и своя ферма. А сейчас —  печальное зрелище, как «выбывают» старые жители деревни, а новых не прибавляется…