Как было бы прекрасно: все поделить на всех, чтобы не было богатых и бедных, а только более-менее состоятельные граждане. Довольные и счастливые. Но чудес не бывает: общество всеобщего благополучия таким способом не достигается. По простой причине: всех-то много, а всего — мало. Для социального благоденствия все-таки необходимо и работать. И не отдельным гражданам, а обществу в целом. Исключения возможны, но только по очень уважительным причинам. В противном случае может пострадать экономика. Не сразу, зато надежно, неминуемо и системно. Как говорится, доказано на практике. Некогда процветавшая Западная Европа, славящаяся высоким уровнем жизни и еще большими социальными гарантиями, сегодня переживает достаточно глубокий кризис с неизвестным концом. Сложность заключается не в промышленном спаде или других неурядицах. Правящие элиты никак не могут мобилизовать общество: за два поколения чрезмерного благополучия граждане полностью отучились выходить из зоны комфорта, предпринимать как физические, так и интеллектуальные усилия для повышения своего достатка.

Дефолтное процветание

В какой-то степени Европа стала жертвой желания продвинуть свои интересы за счет мягкой силы и стремления стать землей обетованной, в которой жить легко, комфортно, весело и не очень обременительно. На начальном этапе (в конце 1980-х — 90-х годах, даже в 2000-х) эта концепция работала. Это было время расширения ЕС, появления евро и выхода Старого Света на мировую арену с претензией на полноценный центр силы. Как минимум экономический, но и с широкими политическими амбициями. Фактически по умолчанию была брошена конкурентная перчатка США. И образ региона всеобщего благополучия, высокой культуры и многогранной толерантности являлся даже очень привлекательным, к нему тянулись и люди, и бизнес со всего мира. Этот период можно было с уверенностью назвать расцветом Европы. И формируемый образ даже очень выгодно отличался от мечтательной деловой среды США.

Штаты исторически позиционировали себя как страну неограниченных возможностей. По крайней мере, в части достижения материального благополучия. Но фундаментом служила концепция конкуренции. Более или менее честной, но жесткой и дарвиновской. Даже коррупция в этом государстве обладает, как ни парадоксально, некоторой демократической основой. Можно, не стесняясь, хотя и формально соблюдая некоторые правила, пропихивать любой законопроект или решение через тот же конгресс. Лоббирование — даже очень легальное занятие со своей коммерческой инфраструктурой. И каждый может сдабривать свои интересы денежными пожертвованиями. Своеобразная демократия и принцип равенства в области скрытой коррупции. Каждый может разбогатеть, разориться, вознестись на вершину славы и богатства или упасть на самое дно каньона… Дело способностей и удачи. Американская система далеко не гуманна. Она потогонная, которая выжимает из человека все соки в дарвиновской экономике выживания. Если расслабился хотя бы на секунду — стая доброжелателей накинется и выкинет под Бруклинский мост. Там можно встретить много с приставкой «экс»: спортсменов, бизнесменов, артистов и даже политиков. Такова жизнь.

Европа с этой точки зрения являлась примером большего человеколюбия. Поколения философов, политологов, социологов и экономистов не жалели интеллектуальных сил для разработки разнообразных утопий. В том числе государства всеобщего процветания и благоденствия. В принципе, идея-то хорошая. Но ее реализация в рамках Европы получилась не самой удачной. Не будем отрицать: на некоторый период ЕС смог стать одним из самых благоприятных мест для жизни. Во Франции, ФРГ, Нидерландах, Бельгии предоставлялись высокие социальные гарантии. Поэтому и многие государства Восточной Европы в 1990-х и 2000-х стремились в Евросоюз. В какой-то степени законно полагая, что там открыли секрет всеобщего благополучия. Но европейский домик оказался не совсем прочным. Фасады, портики, отделка получились великолепные. Но забыли про фундамент: материальное производство и интеллектуальный труд. Оказалось, чтобы все поделить на всех, кто-то все должен заработать.

Европейские грабли

Эксперимент поголовного благоденствия закончился не очень замечательно для европейской экономики. По крайней мере, для некоторых государств. Бесконечно широкий социальный пакет оказался не подкрепленным экономическим базисом. Старт дала Греция. Лет двадцать назад страна была очень дружелюбной для проживания. Профсоюзы давили на работодателей. Особенно государственные. Для работников выторговывались непомерные преференции: и ранний выход на пенсию для огромного количества профессий, и сокращенные рабочие дни и так далее и тому подобное. В противном случае считалось хорошим тоном грозить забастовками и беспорядками. Собственно говоря, на бытовом уровне мне даже очень импонируют греческие подходы. Но для счастливой жизни подзабыли поработать. А это неминуемо чревато экономическими последствиями. До поры до времени финансовые бреши Афины закрывали за счет субвенций и кредитов Евросоюза. Но закончилась история не очень хорошо — дефолтом. ЕС, прежде всего Германия, спас Грецию от полного обнищания. Но сказать, что экономика стремится к процветанию, не очень получается.

Сейчас схожий системный кризис душит уже старую Европу: Францию, Германию, Италию. В какой-то степени Нидерланды. Экономика этих стран находится не в лучшем состоянии. При кризисе трудовых ресурсов и их традиционной высокой стоимости социальные программы если и урезываются, то недостаточно. Очевидно, что Западной Европе необходимо всколыхнуться. Очень спокойная, благополучная жизнь в Европе отучила людей от базовых навыков труда. Нет, там ходят на работу, числятся в штате различных компаний, государственных учреждений. Но вкалывают единицы. Франция и страны Бенилюкса вошли в историю как государства с самой короткой рабочей неделей: 20—24 часа. Служба в какой-то степени начинает быть похожа на хобби.

Конечно, можно предположить: Европа и сейчас остается достаточно богатой и благополучной. Возможно, им уже и не нужен рост. Они достигли тех высот, каких хотели и о каких мечтали… Не исключено. Но проблема в другом: ЕС теряет конкурентоспособность. Стремительно теряет. Несомненно, есть какие-то направления, в которых они лидеры. Скажем, в тех же зеленых технологиях. Автомобилестроение по-прежнему на высоком уровне. Например, с двигателями внутреннего сгорания. Правда, эта продукция достаточно дорогая и не всегда уже является доступной. Хотя своего потребителя, несомненно, находит. И еще долгое время будет находить. Но не до бесконечности. Есть очень много тревожных звоночков. В технике на электрической тяге европейцы далеко не лидеры. Получается у них не очень функционально, но дорого. Говоря объективно, Tesla более технологична, а китайские модели кардинально выигрывают по цене. И, по сути, европейцам все глубже приходится защищать свой рынок пошлинами. Но насколько долго получится удерживать статус-кво?

Тем более что Старый Свет постепенно теряет позиции технологического лидера. По крайней мере, в области микроэлектроники, программирования и ряда других перспективных направлений Европа не вырвалась вперед всей планеты. Нельзя сказать, чтобы уж совсем плелись в хвосте. Но находятся далеко не на первых позициях. По большому счету, нет ничего удивительного: возможно ли не потерять позиции, если работать по 4—5 часов в сутки? И в весьма расслабленном состоянии.

Европейский кейс показательный. Социальное государство не может базироваться только на гарантиях и преференциях. Рано или поздно такие конструкции заканчиваются масштабными кризисами. Необходима разумная взвешенность. Исходя из здравого смысла: базисом должен быть труд, а на нем должна выстраиваться уже архитектура социальных благ.